В конце Первой мировой войны в России оставалось около миллиарда рублей. Но уже к 20-м годам от этого богатства осталось чуть более 100 миллионов рублей. Ещё бы, нужно было расплачиваться по Брестскому миру с Германией. Но Россия была уверена в скорой мировой революции и не просто ждала её, но и тратила на приближение этой революции большие суммы. Сколько – уже никто никогда не узнает. А где было брать деньги? Производство в стране на нуле. Остаются только культурные ценности...

5 октября 1918 года принимается декрет Совета народных комиссаров «О регистрации, приеме на учёт и охранении памятников искусства и старины». Слишком много было разворовано, разбазарено и разгромлено. Но теперь предметы искусства нужны были для продажи.

Поначалу просто брали всё, что плохо лежит. Для новой власти самыми доступными, пожалуй, стали церковные ценности, которые грабили грубо и неумело: выковыривали камни, сдирали оклады икон. «Плохо лежали» богатства самых титулованных и богатых людей России, покинувших свои особняки в надежде на то, что это ненадолго. Английский антиквар Вейс за смешные 50 тысяч фунтов купил 9 килограммов бриллиантовых украшений, которые, разбив на лоты, продал с большой выгодой аукционному дому Christie’s.

А какие богатства хранились в царских дворцах! Хранились и пополнялись два столетия, поскольку ещё Пётр I запретил продавать и дарить коронные драгоценности. Бриллиантовая комната Зимнего дворца, где хранились драгоценности, пострадала одной из первых. Известно, что в коллекции было 284 предмета, имевших художественную ценность. Сохранился из этого богатства всего 71 предмет. В 1925–1926 годах в Европе появился иллюстрированный каталог «Алмазный фонд СССР». Вскоре после этого из России «ушли» венцы, короны и диадемы русских цариц с уникальными драгоценными камнями.

Первые аукционы с предметами из России состоялись в Амстердаме и Антверпене. Поднялся большой скандал, когда Юсуповы, Оболенские и другие увидели среди предложенных лотов свои вещи. Торги прекратили, но ссориться с Россией не захотели и объявили, что в их функции не входит устанавливать правомерность национализации в Советской России. Торги возобновились.

Пытаясь узаконить это воровство, власть принимает следующие законодательные акты. В феврале 1920 года создаётся Государственное хранилище ценностей РСФСР (Гохран). Теперь все экспроприированные ценности нужно было сдавать в Гохран – а то ведь просто выковыривали камни и плавили золото и серебро в слитки. Наковыряли и наплавили немало, не понимая, что целое изделие продать можно было дороже. В октябре 1920 года принято постановление «О сборе и продаже за границей антикварных вещей». Распоряжаться этими вещами был определён Наркомвнешторг. И в феврале 1921 года был создан Государственный фонд ценностей для внешней торговли.

Но тут пришла беда «откуда не ждали». В стране начался жуткий голод. До тех пор самым страшным в истории считался голод при Борисе Годунове, но теперь положение оказалось ещё страшнее. Голод охватил 35 губерний с населением 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов. Ценности продавали как бы для покупки продовольствия. Но то, что держава получила от продажи антикварных ценностей, оказалось крохами – 4,5 миллиона рублей. Из них на покупку хлеба пошёл лишь миллион, а 3,5 миллиона ушли на работу самой комиссии.

Скажем сразу: если и не спасли, то великую помощь оказали Соединённые Штаты своей организацией ARA (American Relief Administration), которую возглавил Герберт Гувер. После заключения договора уже через неделю после прибытия первого парохода с продовольствием открывается первая столовая, затем быстро открываются следующие. Оцените масштаб: в мае 1922 года ARA кормила 6 099 574 человека – в разы больше других организаций. Всего их помощь получали более 10 миллионов человек. Кроме того, бесплатно раздавали обувь, мануфактуру и даже сортовые семена для посева зерновых, поставили лекарства в 15 тысяч больниц, сделано около 9 миллионов. прививок против тифа, холеры.

Когда в начале 1923 года стало понятно, что с голодом покончено, Советский Союз постарался тут же расстаться с ARA. На торжественном вечере в Кремле Гувер и его организация получили официальную благодарность советского правительства за «великодушие и щедрость, оказанные России народом США в трудную минуту». Горький пишет теплее: «Ваша помощь будет вписана в историю как уникальное, гигантское свершение, достойное величайшей славы, и надолго останется в памяти миллионов русских, которых вы спасли от смерти».

Но, найдя золотую жилу в продаже предметов искусства, руководство страны остановиться уже не могло. Пошли 20-е годы, а это ведь начало индустриализации. Нужно было оплачивать паровозы, купленные в Швеции (200 миллионов рублей), а также зарубежные станки и оборудование. 2 января 1922 года появился ещё один декрет Совнаркома – «О ликвидации церковного имущества». Хотели получить сотни миллионов рублей, но Троцкий торопился: через год может произойти мировая пролетарская революция, и тогда денег уже не будет!

В 20-е годы под руководством академика Ферсмана была составлена опись самой роскошной коллекции предметов ювелирного искусства. Тогда ценности дома Романовых насчитывали около 800 предметов. Сейчас на выставке Алмазного фонда можно увидеть лишь 114 изделий. Из 18 корон и диадем дома Романовых осталось четыре. Из 50 пасхальных яиц авторства Карла Фаберже в Кремле осталось 10. А ещё были мебель, книги, иконы, картины...

«Ювелирку» вывозить было просто. Представители Коминтерна, которые снабжали компартии по всему миру средствами, не раз даже попадались на границе; был задержан американский журналист Джон Рид, автор книги, которую в нашей юности должны были знать все – «Десять дней, которые потрясли мир». Пришлось Ленину вмешаться и обменять журналиста на двух зарубежных профессоров. Молодой американский предприниматель Арманд Хаммер, получивший даже фотографию от Ленина на память, был удачливее: он получил из Оружейной палаты 11 пасхальных яиц, да eщё и клейма Фаберже, которыми успешно попользовался.

23 января 1928 года принято Постановление «О мерах по усилению экспорта и реализацией за границей предметов старины и искусства». А для организации масштабной торговли появляется ещё одна контора, под названием «Антиквариат». Именно она будет ведать отбором произведений искусства в музеях на продажу. Забавно, но по мнению советского партийного и государственного деятеля Г. Пятакова, в «Антиквариат» лучше было посадить людей, которые в этом ничего не понимали: действительно, ведь решения о продаже принимали не они. Первый председатель «Антиквариата» Абрам Гинзбург, проходя по Эрмитажу, как-то сказал: «Неужели находятся дураки, которые за это платят деньги?».

И вот уже на аукцион в Германию решено отправить настоящие музейные экспонаты. И, как положено, Эрмитажу «план спустили»: приготовить экспонатов для продажи на 1 миллион 300 тысяч рублей. Стон пошёл по Эрмитажу; посетители спрашивают, куда девалась картина, им говорят что-то невразумительное, посетители чуть ли не в ГПУ жалуются... После аукциона в Германии в ноябре 1928 года, когда было продано 122 предмета из Эрмитажа, что лишь отправка настоящих шедевров позволит «выполнить план».

А шедевров в Эрмитаже было немало. Сбор коллекции начался ещё в 1764 году, когда Екатерина II получила от прусского правителя Фридриха II 225 картин. А в 1772 году при посредничестве князя Голицына Екатерина покупает у барона Кроза ещё 400 произведений искусства. Теперь в Эрмитаже были Рафаэль, Джорджоне, Тициан, Рубенс, Ван Дейк, Ватто... К началу ХХ века в России была одна из самых больших и значимых в мире коллекций.

Первый большой аукцион оказался не слишком удачным. Но остановиться уже нельзя: доходы от будущих аукционов уже запланированы. И в сентябре 1929 года в Германию пошёл ещё 31 контейнер с картинами, да 45 ящиков с мебелью. И как раз к прибытию этого груза случился «чёрный четверг», когда за день индекс Доу-Джонса упал на 11 процентов. Начинался великий экономический кризис, о котором в Советском Союзе понятия не имели. В ноябре 1929 года отправлен груз с картинами старых мастеров, цены на которые в одночасье упали в три раза. Действительную выгоду могла дать лишь продажа не через аукционы, а состоятельным и проверенным клиентам.

Таким клиентом оказался британский подданный, нефтяной миллиардер Галуст Гюльбенкян. Через него Советский Союз намеревался выйти на мировой рынок нефти, так что продажа ему произведений искусства сталa этаким вариантом подкупа. Ему даже позволили составить список желаемых вещей. И уже в апреле Гюльбенкян приобретает мировой шедевр – «Благовещение» Дирка Боутса за 54 тысячи фунтов. Хорошо хоть, что не сошлись в цене на «Юдифь» Джорджоне и на «Возвращение блудного сына» Рембрандта. Но трёх Рембрандтов он все-таки получил, да ещё Рубенса, да ещё Ватто, да ещё коллекцию сервизов эпохи Людовика XVI, изготовленных по заказу русского двора.

Другой покупатель – Эндрю Меллон, должностное лицо, но покупает как частное, за свои деньги. За картину «Мадонна Альба» Рафаэля Меллон заплатил 1 664 000 долларов. Ведь это Рафаэль! Ещё он взял «Венеру перед зеркалом» Тициана, которую художник так любил, что не расставался с ней. Но богатые тоже плачут, и Меллона обвинили в неуплате налогов; вместо министерской должности он был отправлен послом в Лондон. И тогда он обратился с предложением построить Национальный художественный музей в Вашингтоне. Лучшими экспонатами музея стали картины Эрмитажа. Всего Меллон приобрел 21 экспонат на сумму более 6 миллионов долларов.

Галуст Гюльбенкян тоже основал музей, в Лиссабоне. Ну а помимо Национального художественного музея Меллона в Вашингтоне и музея Гюльбенкяна в Лиссабоне можем ещё перечислить несколько музеев, где теперь жемчужинами представлены бывшие эрмитажные картины. В Метрополитен-музее в Нью-Йорке выставлены «Распятие» и «Страшный суд» Яна ван Эйка, в Музее искусства Филадельфии – Никола Пуссен, «Рождение Венеры», в Национальной галерее Виктории в Мельбурне – картина Тьеполо «Пир Клеопатры». В галерее Йельского университета хранится «Ночное кафе» Ван Гога. Коллекция скифского золота – в Оксфорде и Кембридже, в Британской библиотеке находится Синайский кодекс IV века, древнейший рукописный вариант Библии с неполным текстом Ветхого Завета и полным текстом Нового Завета.

В 1933 году распродажи закончились. Точнее, закончились они в былых масштабах, по мелочам они не прекращались никогда. Уже после Сталина в Союз прибыл Арманд Хаммер с «подарком» – где-то тысяч за 70 долларов он приобрел Эль Греко. В ответ ему Екатерина Фурцева презентовала Малевича из музея. Так Хаммер быстренько «загнал» Малевича за 750 тысяч долларов. Неплохой гешефт!

Не было экономического резона продавать Эрмитаж. Торгсин, который продолжал работать до конца 30-х годов, принёс больше прибыли, чем продажа картин. Вот потому и обидно за державу, когда ею правят люди, которым искусство ни к чему.

Тот же Галуст Гюльбенкян писал советскому деятелю Пятакову: «Невыгодность сделок настолько значительна с точки зрения престижа, пропаганды и огласки, что мне приходится лишь удивляться, что Вы всё же идете на них. Торгуйте чем хотите, но только не тем, что находится в музейных экспозициях. Продажа того, что составляет национальное достояние, даёт основание для серьёзнейшего диагноза».